Аркейн | Не зря же меня зовут... - Nondual

— Выкарабкается, — с кивком ответила она. — Док сказал, что ей в какой-то мере даже повезло, так как взрыв сразу же прижег рану, а поэтому крови она потеряла не много.

— Это хорошо, — также с кивком сказал я. Я конечно подозревал, что оно именно так и выйдет, но всплывшие знания о будущем лучше перепроверять. — Кстати, и Синджеда и Вотчера ты должна именно "пригласить". Никакого давления и прочего. Вполне возможно, что у нас с ними будет долгосрочный совместный бизнес. Если спросят зачем, то скажи, что у меня есть предложение, которое их очень и очень заинтересует. И да, если наш чудо-химик еще не оправился от вчерашних ран — то не торопи. Просто скажи, что я его жду, как только он достаточно оклемается. Всё поняла?

— Поняла.

— Повтори…

— Пригласить Вотчера и Синджеда. Не грубить, не хамить, вести себя дружелюбно. Если спросят — сказать, что у вас есть хорошее предложение. Если второй еще не оправился от ран, просто передать, что вы его ждете, — чётко и по делу ответила девушка. Хм… А она хороша. Надо будет к ней присмотреться.

— Прекрасно, — кивнул я головой. — Теперь слушай дальше. Тихо собери лучших из наших в Последнюю Каплю. И снова: никаких драк, потасовок и выяснений с постояльцами. На все вопросы отвечай, что Силко хочет сказать народу Линий несколько слов. Я буду там к десяти вечера. К тому времени всё должно быть готово, а наши парни должны быть начеку и, в случае чего, защитить меня от гнева местных. Но пусть постараются обойтись без трупов. Всё поняла?

— Поняла.

— Повтори…

И в этот раз девушка не обманула ожиданий, когда своими словами правильно повторила основные моменты собственного задания. Ну, хоть один толковый исполнитель у меня уже есть. Это хорошо.

Уже когда Ранни развернулась в сторону выхода краем глаза я заметил, как дверь в мою комнату открылась и оттуда вышла заспанная Паудер. А нет, ошибся. Это она всё еще грязная и зарёванная.

Вот так мы и стояли. Я смотрю на неё, она — на меня и каждый из нас не знает, что сказать собеседнику. В какой-то момент она опускает взгляд и крепче прижимает к груди мягкую игрушку, которую всё это время держала в руках. Кажется, это кролик, который когда-то принадлежал Вай.

— Голодна? — Все же нашелся я со способом начать разговор.

И хотя девочка не ответила, лишь слегка отвернув взгляд в сторону, но громко пробурчавший желудок дал свой ответ вместо неё.

— Иди умойся, — произнес я, разворачиваясь в сторону места, где расположен холодильник. — Я пока нам что-нибудь на завтрак соображу.

Под удаляющийся звук её шагов, я открыл дверцу и начал рассматривать наличествующие у нас продукты. Мда, не густо. Но оно и не мудрено. Это место и не предназначено для постоянной жизни. Так, переждать день-два и всё.

Тем не менее, сообразить кое-что съедобное из имеющегося в наличии, у меня всё таки получилось. А уже когда я ставил две тарелки со снедью на стол, то услышал из ванной пронзительный девичий вскрик и глухой звук удара, сопровождавшийся очень характерным треском стекла.

Не помня себя от страха за синевласку, я со всех ног побежал в сторону нужной комнаты и рывком открыл дверь.

Представшая же передо мной картина…

Если смотреть прямо, то можно было увидеть большую паутину трещин на зеркале, которые берут свое начало в его нижней части и где, в месте удара, ясно видны смазанные капли крови. Если же скосить глаза левее, то в углу комнаты можно было обнаружить отброшенную туда в гневе игрушку зайца. А если посмотреть вниз, то глаза могли наконец найти виновницу "торжества".

Маленькая Паудер сидела прямо на полу обхватив колени руками и надрывно плакала, абсолютно не обращая внимания на кровоточащую руку, в которой виднелись застрявшие мелкие осколки стекла.

Глубоко вздохнув, я аккуратно взял ребенка на руки и, захватив по дороге аптечку, пошел с ней в сторону дивана. Сев на него, я положил её себе на колени и начал аккуратно доставать из пострадавшей конечности маленькие кусочки лишнего. Благо пинцет в аптечке нашелся.

Паудер всё это время будто и не обращала внимание на то, что с ней происходит и всё также продолжала плакать, но теперь уже уткнувшись в мою жилетку. Даже когда я в конце обрабатывал ей рану местным антисептиком, что должно быть просто чрезвычайно болезненно, реакция у неё на это была нулевая.

Всё также, будто безучастной кукле, замотав поврежденную ладонь бинтом, я какое-то время просто обнимал и укачивал её на руках. Я вот совсем не психолог, так что как именно поступать в таких ситуациях не знаю от слова совсем. Поэтому я решил просто доверится инстинкту и делать то, что кажется в данный момент правильным.

— Я понимаю тебя Паудер… — начал говорить я, когда её всхлипы слегка утихли, но был неожиданно очень резко перебит.

— Я — Джинкс! Паудер мертва! — Со злостью почти прокричала мне в лицо синеглазая девочка нахмуренно смотря прямо в мои глаза. Вернее — в глаз. Вторым я почти ничего не вижу. Но, что примечательно, отстранятся от меня она не только не собиралась, но и будто еще крепче вжалась в мою тощую грудь. Словно боится, что я начну возражать.

— … Джинкс. Я понимаю тебя малышка, — согласился я на самопереименование девочки. — Иногда боль, съедающая нас изнутри настолько сильна, что хочется заглушить её любой ценой. Даже за счёт боли внешней… Но это не повод наносить самой себе увечья…

— Да какая тебе вообще разница! — Снова перебила меня она, но, в противоположность словам, всё так же продолжала прижиматься. — Ты вообще пытался нас всех там убить! Это ты спустил того монстра на Вай! Я… Я видела…

— Да. Это был я, — не стал я отпираться от очевидной истины, — и на то были причины. Если пойдешь со мной сегодня вечером, то узнаешь их в подробностях. Но в одном ты не права. Мне есть разница, малютка Джинкс. И очень большая, — начал аккуратно гладить её по грязным волосам. — Ты, как и в свое время я, познала горечь того, чего нельзя пожелать даже злейшему врагу. Ты познала чувство предательства от самого близкого и самого дорогого человека во всем мире. Бесследно такое не проходит. И на этом перепутье у тебя есть два пути: упасть и сломаться, либо же стать сильнее, — в этот момент я прекратил поглаживания и взяв её лицо в свои ладони,